|
Драконы в мифологии Монголии и Китая |
|
Лу (luu, от кит. лун через древне-уйгурск. luu), в мифологии монгольских народов дракон, владыка водной стихии и громовержец. Гром — это рёв (скрежет зубов) лу, а молния возникает тогда, когда он быстро свивает и распрямляет свой хвост. Эти представления о громовнике соответствуют восприятию монголами грозы, описанному Рашидаддином (14 в.): молнию вызывает якобы подобное дракону животное, падающее с неба, бьющее по земле хвостом и извергающее из пасти пламя. Громовержец лу причисляется к небесным богам — тенгри (Лу-тенгри). Иногда лу выступает локальным и хтоническим духом; чаще, однако, в этой роли фигурирует лус (производная форма от слова «лу», первоначально множественное число от лу), но чёткое разграничение между этими двумя персонажами отсутствует (в некоторых традициях, в частности в южномонгольских, лус означает лишь «множество Лу»). Лусы (лусут или лусат, лусын, лусан, ло-сон), как правило, — духи-хозяева прежде всего водоёмов, но также и гор, урочищ и других местностей. Представления о связи между лу и лусом (лусут) и первичности лу отразились в монгольском предании, согласно которому первый лусут Лу ван Луин Джалбо (от тибет. kLu dBang kLu-ji rGyal-po, перевод санскр. Нагешвара-раджа, «государь — владыка змей») вылупился из змеиного яйца в виде лу (дракона), но оставаться им не пожелал и был сделан богами управляющим всеми водами на земле и ханом 77 царств лусутов (число 77 символизирует множественность земных духов, земных слоев и областей, в отличие от числа 99, соответственно относящегося к небесной мифологии), которые, родившись от него, заселили все озёра, ручьи, колодцы и другие водоёмы. Согласно поздним версиям, лу — лишь ездовые животные громовержца, который ездит на них летом, а зимой отдаёт их на хранение лусам; здесь нашёл отражение стойкий мифологический мотив: дракон, воплощающий грозу и дождь, зимой спит либо под землёй, либо на дне водоёмов. Связь между грозой, водоёмом, нижним миром прослеживается и в калмыцкой сказке: громовержец Лун-хан, относимый в ней к окружению властелина подземного царства Эрлика, поднимается верхом на чёрной туче из озера, которое при грозе высыхает. У ойратов северо-западной Монголии (дербетов) Лун-ханом называется дух — хозяин местности вокруг Улан-гома. Лусы бывают мужского и женского пола (бурят, лусут эхенер, «женщина-лусут», т.е. русалка), подобно людям, родятся, женятся, болеют, стареют, умирают. Лусы сказочно богаты. Обычно лусы не показываются человеку. Считалось, что лусы — это духи, принявшие буддизм, но «чёрные свирепые» лусы (докшин хара лусут) — духи, «не имеющие веры». По представлениям калмыков, «чёрные лусы» — это вообще силы, или духи природы. В бурятской мифологии лусы связаны исключительно с водоёмами. По поверьям западных бурят, владыкой водяных ханов (духов-хозяев — ухан хан, ухан хат) является Уха лусан (Уха лосон, Уха лубсан), седобородый старец в белых одеждах, живущий на дне моря в серебряном дворце. Иногда лусы выступают как явно хтонические духи: они наделяются эпитетом «нижние», подчёркивается их змееподобие. В южномонгольском шаманском призывании лусы (или их царства) связываются со слоями земли, с царством Эрлика. В монгольском эпосе лусы часто фигурируют как обитатели и хозяева нижнего (подземного, подводного) мира; по большей части они не враждебны герою, являются родственниками его матери или невесты (ср. ойрат-калмыцкое генеалогическое предание о Чоросе). Встречается и трансформированный образ луса: хтоническое чудовище, олицетворяющее хаос, источающее яд, грозящее гибелью и разрушениями; обитает в недрах земли или мирового океана. В одном из мифов Очирвани, приняв облик птицы Гаруды, вытаскивает змея Лосуна из океана, трижды оборачивает его вокруг мировой горы Сумеру, а голову придавливает к вершине камнем, оставив хвост в воде. На образы лу и луса оказали влияние представления о лу в тибетской мифологии. Так, по некоторым южномонгольским вариантам, самый главный лу — золотой (алтан лу; ср. бурятское поверье о царе змей по имени Алтан толь, «золотое зеркало»), за ним следует голубой лу и белый лу. В южномонгольском шаманском призывании голубым лу противопоставлены «чёрные свирепые» лу (или лусы?). Многие особенности лу объясняются установившимся в центральноазиатском буддизме прямым соответствием между лу и нагами, отчего «государь лу» (лу-хан, лун-хан, а также лусын-хан и лусут-хан) иногда адекватен буддийскому Нагарадже («царю змей»), обитающему, согласно ламаистской космологии, в мировом океане и, как его владыка, выступающему в качестве мирового змея. В китайской мифологии подобные существа известны как лун. Вероятно, лун считался тотемом ряда древних племён, что является редким исключением в общемировой системе первобытных верований, в которой тотем — обычно существо реальное. Возможно, образ лун заменил более ранние представления о тотеме — змее, ящерице или крокодиле. Ср. связанные с тотемическими представлениями обычай татуировки в виде лун у племён юэ на восточном побережье, легенды о поедании мяса дракона и о разведении и кормлении драконов подобно домашним животным при дворах некоторых легендарных правителей; многочисленные предания о рождении мифических первопредков и государей от связи женщины с драконом (вариант: встреча женщины с драконом, один только взгляд на него или просто видение дракона во сне, а также появление дракона в небе над домом, где должен родиться герой; рождение героя из крови дракона); наличие драконовой меты (лун янь) на челе древних государей (в средневековом Китае лун — символ императора, его изображали на троне, на халате государя). Особенно велика роль лун в древних космогонических представлениях. На одном бронзовом блюде эпохи Инь изображены два дракона; на дне — безногий, покрытый чешуйками, каждая из которых имеет рисунок спирали-молнии, а по краю — дракон с лапами, а также птица и рыба. Некоторые исследователи (Л. П. Сычёв) считают, что во втором случае лун олицетворяет землю (птица — небо и рыба — водную стихию). Связь лун с землёй зафиксирована и в «Ицзине» («Книге перемен»). Однако с развитием мифологических и космогонических представлений лун стал мыслиться как воплощение светлой, небесной мужской силы ян и утратил связь с землёй как воплощением тёмного женского начала инь. Реликты древнейшей связи лун с землёй заметны в некоторых преданиях, где лун живут под землёй, в колодцах, стерегут там клады, знают расположение т. н. земных жил, помогают герою выбраться из подземелья, а также в представлении о зимней спячке драконов и змей под землёй (в некоторых поздних легендах лун осенью возвращается в море, лето проводит в небесах). Как символ силы ян и небесного начала лун часто изображается крылатым существом, повелителем облаков, туч, дождя, парящим в облаках или плывущим в волнах и объятым языками пламени, — видимо, символ грозы как соития неба и земли (в древнекитайской космогонии дождь есть слияние неба и земли, столь важное для земледельческого населения). Ср. также цветовую характеристику крови лун — «черно-жёлтая» [сюаньхуан, сюань — «чёрный» (цвет неба) и хуан — «жёлтый» (цвет земли)]. С распространением (особенно с 4 в. до н.э.) учения о пяти первоэлементах и соответствующей пятеричной классификационной системы появилось представление о драконах пяти цветов: хуанлун — жёлтые, цинлун — зелёные, чилун — красные, байлун — белые и сюаньлун — чёрные. В преданиях фигурируют главным образом цинлун (символ востока) и хуанлун, связанный с землёй и центром. Лун различались и по внешнему виду: цзяо — чешуйчатые, ин — крылатые, цю — рогатые, чи — безрогие («Во я», «Описание изящного», 3 в. н. э.). Ван Чун («Лунь хэн», «Критические суждения», 1 в.) сообщает, что художники его времени изображали лун с головой коня и хвостом змеи. В некоторых древних преданиях есть упоминание о лунма («конь-дракон), живущем в воде, о превращении лун в коней и быков. В раннесредневековых преданиях герои нередко подымаются в небо верхом на лун. В «Бэньцао ган му» («Основные сведения по фармакологии», 16 в.) Ли Ши-чжэня со ссылкой на Ван Фу (1 — 2 вв.) о лун говорится: «Голова, как у верблюда, рога, как у оленя, глаза, как у зайца, уши, как у коровы, шея, как у змеи, живот, как у морского зверя шэнь, чешуя, как у карпа, когти, как у ястреба, лапа, как у тигра... На спине 81 шип, полностью девятью девять, как подобает силе ян... под подбородком светящаяся жемчужина, а на голове гора Бошань» [Бошань, по-видимому, означает некий нарост в центре лба лун, именуемый также чиму (букв, «плотницкий аршин») и являющийся магическим знаком лун, благодаря которому он имеет возможность подыматься в небо]. В средневековой традиции лун рассматривался как прародитель всех зверей и птиц, от которого пошли «пернатые, покрытые шерстью, чешуйчатые и панцирные» («Эръя и» — «Пояснения к словарю Эръя», 11 — 12 вв.). Лун — доброе существо, его появление рассматривается как благоприятный знак, хотя в древних мифах встречаются упоминания о борьбе со злыми лун. В средние века существовали представления о земных драконах, в наказание за дурные дела лишённых возможности подняться на небо. (с) Литература
|
(с) Arbor Mundi, 2005
